Жертвы обстоятельств

1548 нарушений в области охраны труда и трудового законодательства выявлено в Кыргызстане только за минувший год.  34,2 миллиона сомов выдано компенсации за полученные травмы. 421,4 тысячи сомов задержанной работодателями зарплаты выплачено после длительных разборок. Это много. Но и одновременно мало, учитывая, сколь огромно количество пострадавших и как сложно защитить их права даже в судах.

 Черный день строителя Усена

 12 апреля 2008–го — черный день в жизни Усена Чолурова. Прошло почти пять лет, но в памяти все еще живы те события, которые сделали его инвалидом третьей группы.

 

    И все–таки ему, несмотря на трагичность происшедшего, еще повезло. В том смысле, что он не одинок и удалось выхлопотать финансовую помощь. В отличие от других, которые годами добиваются в судах правды, но так и не находят ее.

    — В декабре 2007 года я c группой кыргызстанцев отправился в Москву на заработки, — вспоминает Чолуров. — Поехали мы не сами по себе, а через Министерство молодежи, труда и занятости. Было составлено соответствующее трудовое соглашение, и нам не пришлось мыкаться в России в поисках работы. Нанимателем была турецкая частная фирма АО “Энка Иншаат ве Санайн А.Ш.”. Объект, который предстояло построить, серьезный — пятиэтажный деловой центр “Москва–сити”. Наших кыргызстанцев на стройке было много. Условия не ахти, но это, считали мы, не главное. Ведь все мечтали хорошо заработать, чтобы вернуться домой с деньгами. Увы, лично у меня не получилось.

    Усен прожил в Москве всего–то три месяца. Несчастный случай помешал осуществить планы. Однажды он нечаянно поскользнулся и грохнулся с верхнего этажа на четвертый. Что немудрено, поскольку никаких ограждений на переходах не имелось. Вопреки предусмотренной правилами техники безопасности. О том, что такие нормы существуют, хозяева турецкой стройфирмы, видимо, не в курсе, а контролеров со стороны на них не нашлось.

     — Дело пытались представить так, будто я получил увечья, свалившись с двухъярусной кровати, — рассказывает Усен. — Супруга кое–как привезла меня на родину. Я был до невозможности худой и не в силах самостоятельно передвигаться. Проведенные в коме 45 дней дают о себе знать. Спасибо, что в Бишкеке мне помогли вновь встать на ноги.

    Сотрудники отдела охраны труда Госинспекции по экологии и технической безопасности вышли на своих коллег в России. Те организовали проверку, выехали на место, уточнили причину ЧП. И добились от турецкой фирмы единовременного пособия в размере 185 тысяч рублей. Плюс каждый месяц ему присылают из России по 13 тысяч рублей.

    — Хорошо, что у Чолурова сохранились на руках миграционная карта и он запомнил точный адрес стройфирмы, — подчеркивает начальник отдела охраны труда Бакытбек Джойчиев. — Но многие пострадавшие и карту не сберегли, и имеют весьма смутное представление о бывшем месте работы. Невозможно установить истину. Тут даже межведомственное соглашение между странами Содружества, которым мы руководствуемся, не поможет, к сожалению.

Компенсации — пострадавшим

Законодательством Кыргызстана пострадавшим при несчастных случаях полагается денежная компенсация.

    Инвалидам первой группы, потерявшим трудоспособность, выплачивается единовременная помощь в размере 10 годовых зарплат. Плюс ежемесячное пособие в зависимости от заключения судмедэкспертизы.

    Инвалидам второй группы выплачивается 5, а третьей группы — 3 годовые зарплаты. И ежемесячные пособия в установленном размере.

В случае потери кормильца иждивенцам выдают 20 годовых зарплат умершего.

  Жизнь стоя — не жизнь, а трагедия

 Александр Жевнаренко на заработки на чужбину не уезжал, пострадал в республике. Однако вот уже три года проводит время, перебираясь из одной судебной инстанции в другую. И все безуспешно.

    До болезни Александр работал водителем на большегрузном самосвале в АОЗТ “Кумтор оперейтинг компани”. Последние годы живет на жалкую пенсию старушки матери.

    — Я потерял все: здоровье, семью, налаженный быт, — с горечью говорит еще сравнительно молодой высокого роста мужчина. — Мужик, который не способен по состоянию здоровья нормально обеспечить жену и детей, никому, кроме родной матери, не нужен.

    Александр за весь час, что мы беседовали, даже не присел на стул. Говорит, что в сидячем положении у него все внутри давит, сжимается. Боль нестерпимая. Лучше уж стоять, хотя и ноги тоже едва держат. Он перенес несколько операций. На первой, в 1997 году, удалили аппендицит. Потом вылезла грыжа. Это от тяжелой работы. Еще тогда надо было сказать себе: хватит шоферить, но...

    — Надеялся, что болезнь не свалит, — вспоминает он пережитое. — Я же крепкий был мужик, да и на медкомиссии выдали документ о том, что меня полагается перевести на более легкую работу. Вот только эта справка для администрации “Кумтора” ничего не значит.

    У Жевнаренко целая кипа официальных бумаг — справок от врачей, обращений в инстанции, отписок. В одной из них сообщается следующее: “Согласно заключению комиссионной судебно–медицинской экспертизы от 12 апреля 2005 года, рецидив заболевания и образование лигатурного свища с последующим абцессом у Жевнаренко можно связать с несоблюдением санитарно–гигиенического режима, загрязненностью рабочего места, неисполнением руководством АОЗТ “КОК” рекомендации о переводе его на легкий вид труда и ограничении физической нагрузки, наоборот, он переведен на тяжелую работу”.

    О какой уж тут санитарии и более комфортных условиях говорить, если Александра перевели водителем карьерного самосвала “Катерпиллер 777В” грузоподъемностью 80 тонн. Чтобы добраться до его кабины, нужно подняться строго вертикально на высоту аж в три метра, а после сидеть в напряжении за рулем в течение 11 часов. Если это называется легким и безопасным трудом, то что же тогда является тяжелым и вредным?

    Единственное, кто сейчас оказывает содействие попавшему в невыносимые условия Жевнаренко, — сотрудники отдела охраны труда Госинспекции по экологии и технической безопасности. Уже состоялись два Верховных суда. 28 апреля минувшего года судебная коллегия по административным и экономическим делам ВС вынесла вердикт в пользу пострадавшего. Но это не устроило представителей “Кумтора”. 12 декабря в судебную коллегию снова попало это скандальное дело, и она отказала кумторовцам в удовлетворении их заявления о пересмотре по вновь открывшимся обстоятельствам. Постановление, как и полагается, заканчивается словами, которые дарят надежду. Ведь документ “вступает в законную силу немедленно после принятия, является окончательным, обжалованию не подлежит”.

    — Надеждой, но не более, все на самом деле и обернулось, — возмущается начальник отдела охраны труда Бакытбек Джойчиев. — Впереди, судя по всему, следующий этап хождений. Грядет пересмотр дела — по каким–то “иным обстоятельствам”, как нас уведомили. Ужасно, что столько лет мучают больного человека. Что за судебная система в нашей республике, что решения меняют бессчетное количество раз?

  Реформаторы забыли про Трудовой кодекс

 

 За год, что действует Госинспекция по экологии и технической безопасности, стало очевидно, что с ее организацией выпало целое направление в защите трудящихся, чьи права нарушены.

    — До реформы функциональных обязанностей у нас было больше, — рассказывает начальник отдела охраны труда Бакытбек ДжойЧиев. — Сейчас мы вправе предпринимать проверки только в отношении норм законодательства в сфере охраны труда. Но не имеем никакого отношения к проверкам по соблюдению Трудового законодательства. Хотя они связаны между собой. Обращались за разъяснением в Генеральную прокуратуру. Оттуда пришел ответ в виде предостережения о том, что госинспекция не должна выходить за рамки полномочий, определенных Конституцией республики. А ведь от этого страдают люди, которые к нам обращаются. Переадресуем их просьбы в Генпрокуратуру, те спускают вопрос в районную прокуратуру, оттуда — в нашу госинспекцию... Бедные заявители ходят по кругу, но никто их проблемами сейчас не занимается.

    Факты, которые Джойчиев приводит в подтверждение своих слов, впечатляют. Сравните. В 2010 году, когда бывшая служба охраны труда была самостоятельной, гражданам, согласно их жалобам на задержку зарплаты, начислили и выплатили 6,4 миллиона сомов. В 2011 году — 6,8 миллиона. Тогда как в минувшем только 421,4 тысячи сомов. И то лишь в самых первых месяцах, когда еще решался вопрос о реформировании и объединении нескольких госинспекций. Можно без труда представить, как вольготно себя чувствуют теперь незаконопослушные работодатели, которые безнаказанно используют труд наемных работников и выставляют их на улицу, едва те попробуют заявить об ущемлении прав.

    Заметно уменьшилось и количество обращений за помощью. За минувший год с письменными заявлениями пришли всего–то 256 кыргызстанцев, тогда как в минувшие обращались в четыре раза чаще.

    — Все это организационные издержки проведенной реформы, — уверен Джойчиев. — Надо побыстрее с ними разобраться и внести поправки. Тем более что в Трудовом кодексе на сей счет все прописано подробно и грамотно, необходимо лишь привести в соответствие. О чем мы и ходатайствуем перед парламентом.